ЗАБРАТЬ ВСЕ КНИГИ БЫ ДА СЖЕЧЬ? Мудрую мысль о вреде книг власти знали задолго до Фамусова. Книги объявляли еретическими и вредными, списки запрещенных трудов составляли далеко не только в Ватикане. Но по-настоящему, в больших масштабах, борьба с книгами развернулась в последние века — и понятно, почему. Раньше борьба с идеями была ограничена узким кругом грамотных. Сегодня в мире грамотны почти все, книги могут выходить миллионными тиражами, их скачивают из интернета, слушают в машине — и их всеми силами запрещают. Хорошо видно, как борьба с книгами разворачивается на нескольких направлениях. Первое напрашивается — власти запрещают то, что кажется им угрозой. Именно поэтому такие репрессии обрушились на Радищева и Чаадаева. Их труды, совершенно разные и абсолютно непохожие друг на друга, вышедшие с разницей в несколько десятков лет, показались Екатерине II и Николаю I несущими ужасную угрозу. Именно поэтому нацисты сжигали книги, которые не были пронизаны «арийским духом». Поэтому в Советском Союзе запрещали Оруэлла — и, похоже, скоро запретят снова. Здесь, вроде бы, все ясно. Но существует еще длительная традиция запрета «непристойных» книг. Анекдотические (с сегодняшней точки зрения) обвинения в адрес «Госпожи Бовари», «Улисса» или «Любовника леди Чаттерлей» в непристойности и даже порнографии воспринимались настолько всерьез, что дело доходило до судебных разбирательств. «Скрепы» защищают с таким же ожесточением, как и режим. Но сегодня-то все это осталось в прошлом? Мы же живем в мире, где распространение свободной мысли в принципе невозможно остановить — даже в недемократических странах? Или нет? Травля Салмана Рушди за его великий роман «Сатанинские стихи», казалось, давно забыта. Писатель перестал скрываться под защитой британских спецслужб, написал поразительную автобиографию «Джозеф Антон» — о годах преследований — и создал для себя новую жизнь в Нью-Йорке. И вот в 2022 году обезумевший фанатик нападает на 75-летнего писателя и наносит ему множество ножевых ранений. Все творчество Джоан Роулинг воспевает разнообразие, свободу и терпимость. Пока ее книги сжигали религиозные ханжи, это было мерзко, но объяснимо. Но вот она высказалась по вопросам смены пола не так «как принято» — и сотрудники издательства Hachette попытались (к счастью, безуспешно) блокировать издание новой книги писательницы, в которой ни слова нет о трансгендерах. Сегодня в России снимают с полок книги любимых читателями авторов, вроде Акунина, а труды иноагентов приказывают заворачивать в черную пленку. Апофеозом бреда (на сегодняшний день...) стал выход биографии Пьеро Паоло Пазолини с закрашенными черным цветом кусками текста. На этом фоне вычеркивание Шаламова и Евгении Гинзбург из списка книг, рекомендованных для изучения в школе, кажется просто пустяком — хоть из библиотек не изымают. Пока. «Рукописи не горят», — заявил Воланд и вернул Мастеру его сожженный роман. Впрочем, до этого Мастеру пришлось пройти через арест и сумасшедший дом, а долгожданный покой он обрел только после смерти. Неужели это цена, которую мы и дальше будем платить за право писать, говорить и читать что хотим? Я лично не собираюсь интересоваться ни мнением Мизулиной, ни решениями Роскомнадзора, ни даже (о ужас!) общественным мнением. Что хочу, то и буду читать. Смотрите мою новую лекцию о запрещённых книгах — https://youtu.be/fEQrDTM9RUE ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.