Пока в двух операционных шли изнурительные операции, я ходила по палатам. То водичку подам, то перевязать помогу. И вот захожу в одну палату. На кровати раненый сидит, нос перебит, нога и рука забинтованны, из живота торчат трубки, а он довольный, смотрит в телефоне патриотический клип и радостно похохатывает. Тут медбрат заходит с перевязкой. Просит меня подержать бинт у раны, пока сам он резать будет. Ну, мне не жалко, я стою, держу, татуировку на плече раненого разглядываю. Спрашиваю, как ранение получил. Да вот, говорит, девушка, вы ж сами понимаете, сейчас война дронов. Но и птиц можно обманывать, главное - повадки ее изучить. К примеру, на него вчера одна птица сброс сделала, он увернулся. От второй уже нет. И вот, какой есть, уже перебитый, побежал к полке. - Что такое полка? - спрашиваю я. - Ой, ну как что, девушка. Лесок это. А следующая птица, сами знаете, раньше, чем через десять минут не прилетит. У тебя десять минут есть, и ты хоть что делай, но должен от нее спрятаться. Прятаться всегда есть куда, ищите лучше. И пошел наш боец к этой полке, да только сначала надо было перейти минное поле. А поскольку наш боец был уверен в себе, то он расправил плечи и просто пошел, ни о чем не думая, тем более, о минах. Уверенно пошел. - Как, - спрашиваю, - уверенно? - А вот так, девушка. Как русский человек - плечи расправив. Только если вы этого не понимаете, вам и не объяснить. - А вы, - говорю, - скажите, где ещё так ходили. - Путч в тюменской колонии - про такое слыхали? Когда бараки жгли. Вот тогда и ходил, когда принял решение путч поддержать. - И где вам было спокойней - в путче или на минном поле? - На минном. Короче, дошел он до полки и дождался эвакуации. Дальше рассказывает - в штурмы ходил, а пленных не убивал. - А почему? - спрашиваю я. - А потому, - говорит, - что русские - гуманисты. - А вы, - наклоняюсь к его уху, - скажите мне по секрету, за что сидели. - Как за что? За убийство. - Одного убили? - Я тридцать лет сидел. - Случайно убили? - Почему случайно? Я ничего случайно не делаю. - Вы ударили, получается, и они умерли? - Вот вы интересная, девушка. Зачем мне их ударять. Я ножом зарезал - сразу в сердце. Медбрат подарил мне красноречивый взгляд, а я ещё минут 15 общалась с раненым, которого персонал с моей лёгкой руки стал называть Гуманистом. А скоро я снова пришла в "чайную", где отдыхал "Бедуин". Этот Божий человек рассказывал мне о своих предках - офицерах, и одном прадеде, который в личной охране у Николая II служил. А потом говорит, что вот, мол, они все с нами потому, как мы продолжаем их дело - служим Отечеству. И вот такой мы народ, состоим из живых и своих мертвых. И такие мы все разные, и сильные, и ведь стоит Россия, больше тысячи лет стоит. - А что, - говорю, - и Гуманист - тоже наша сила? Божий человек осекся и задумался. А потом сказал: "И Гуманист - это тоже мы".