Как тонко и точно сказал Святейший сегодня про наше сейчас: это «время, которое нельзя проспать». Война выкрикивает нам в полный голос вопросы, ответы на которые мы так долго откладывали: о том, кто мы и куда мы идём? Этот вопрос ставит снова в полный голос кровь русского солдата - она умеет кричать, и мы не можем ее не слышать - она спрашивает с нас всех, за что она пролилась? Этот вопрос выкрикивает нам и наше послевоенное будущее, которое мы, как ни крути, прозреваем или пытаемся прозреть: понимая, что прежний мир и прежние смыслы (или бессмыслицы) сгорают в этой войне, мы неизбежно пытаемся понять смыслы наступающего мира. Мы формулируем их для себя и, - может, неосознанно - но и для той части русского общества, которая была отделена от нас украинской границей и в этом послевоенном мире вольётся снова в наше общество - эту часть нас на Украине десятилетиями делали «не-нами» и сводили с ума. Не все - далеко не все - поддались, но наше соединение - особенно с некоторыми молодыми украинцами, которые выросли в лютейшей анти-русской лжи, а прежнего нашего родства не знали - только Богу известно как произойдёт: наверно, на этом пути будет и очень много для нас удивлений, и откровенных чудес, но и обычных сложностей тоже будет много - сложностей, которые без собственной сильной здоровой государственности и без собственного здорового внятного работающего Русского проекта - нам не одолеть. Мы это чуем и поэтому так ожили разговоры о русских смыслах и попытки снова нащупать этот Вечный Русский проект. На исходе минувшего века десятилетия лжеидеологии толкнули наших отцов к тому, что они согласились с запретом любой идеологии вообще. Это, конечно, понятное в тех условиях, но корявое, а, может, даже преступное, навязанное нам положение нашей Конституции. Но и слово "идеология" для Русского проекта мне кажется очень узким и ограниченным во времени. А Русский проект дышит вечностью. И всматривается в нее. Потому что подлинный смысл Русского проекта - он религиозный, он в самом дистиллированном своем виде сформулирован в Евангелии. Вытекающий из него строй и смысл жизни, наверно, теперь не может быть органично принесен сверху, государством, он может только вызреть в обществе, в самом народном теле, которое потихоньку - годами проповеди Церкви, в отсутствии гонений - снова становится Телом Христовым. Этот Большой Русский смысл может родиться только в свободе и освятить собой сперва общество, потом государство, потом всю страну. Святейший сегодня с неудобной для кого-то прямотой связал и почти уровнял два слова «русский» и «православный»: «А те, кто говорит ”мы русские”, а в храм не ходит? Задайте себе вопрос: а вы наследники своих отцов, дедов, бабушек, прадедов и пращуров, которые с верой связывали свою жизнь? И если вы не являетесь их наследниками, то в каком смысле вы можете говорить о себе как о русских людях»? Сегодня особенное время переосмысления нашего отношения к Богу, к православной вере. Те, кто сомневается, должны все сомнения отбросить. Кто не нашел еще этой веры, должен ее искать, должен приходить в храм Божий, должен молиться за родных, за близких, за воинов, которые сегодня за Русь жизнь свою отдают. Сегодня время, которое нельзя проспать; события, мимо которых нельзя пройти, не сделав для себя самые важные духовные, мировоззренческие выводы». Это мощнейшее слово о том, что сейчас особое время для Встречи с Богом - каждого человека. И всей страны. Все, что происходит, попущено Им. Именно поэтому пытаться не замечать трагедии этой Гражданской войны, пытаться «проскочить», пересидеть, дождаться, не говорить «на эту тему», отложить разговор Русских смыслах и о Боге - в собственной жизни, в нашей истории и в нашем настоящем - это то же, что «заткнуть уши» на Божий призыв. Потом, как сказал Святейший, для этого разговора и для этой Встречи может быть уже трагически-поздно. Русское Евангелие должно быть возвращено и снова узнано именно сейчас.