ИНТЕРВЬЮ ИГОРЯ СТРЕЛКОВА ИНФОРМАГЕНТСТВУ BAZA Про уголовное дело – Какой статус вашего уголовного дела? Как оно проходит? – Сейчас дело передано в суд, оно строится на экспертизе. Я отрицаю сам факт наличия события преступления. – Ваш адвокат Александр Молохов не раз обращался с жалобами о нарушениях в материалах дела. – Жалоб было много, но толку? Главное нарушение — это то, что не были привлечены к участию в деле на этапе следствия компетентные специалисты в сфере психолингвистики. Надеюсь, они будут привлечены к делу на суде. Главное доказательство следствия — это психолингвистическая экспертиза. Полностью не согласен с предъявленным обвинением. Экспертиза сделана некомпетентными людьми, это самый настоящий «бред сивой кобылы». – Как вы думаете, какой будет итоговый вердикт? – Я жду обвинительный приговор и лишение свободы на неопределённый срок. Вообще, я рассматриваю это событие как любопытный прецедент: после вынесения обвинения у меня не остаётся места на Земле, где я бы признавался законопослушным гражданином. На Западе я уже признан террористом после приговора Гаагского трибунала. А на родине меня, видимо, ожидает сомнительная слава экстремиста. – Почему дело возбудили только сейчас? Что стало поводом? – Спусковым крючком стала растущая внешняя и внутренняя нестабильность России, ощущение властью непрочности своего положения. Мой арест случился через месяц после мятежа Пригожина. Больше всего я опасаюсь, что вместо обычного уголовного наказания меня «амнистируют» так же, как и Повара. Про арест и СИЗО – Чем занимаетесь в СИЗО? – Соседей в камере нет. Бытовые условия нормальные, сейчас читаю историю древнего мира. Вообще, у меня тут историческая литература в основном, я по первому образованию историк. Из недавнего перечитывал «Историю русской Смуты» Деникина. – Случались ли какие-то инциденты во время ареста? – Ничего такого не было. Есть проблемы со здоровьем, но тут всё согласно возрасту, я не жалуюсь ни на что. – Может, давление со стороны следствия? – Никакого давления нет. – Вам приходят письма? – Писем приходит мало, с этим плохо. Подозреваю, что виновата цензура. Но интересно вот что: сообщения приходят даже от либералов, изрыгающих проклятья, ёрничающие. Есть довольно много писем поддержки от простых людей. Из известных могу назвать писателя Еськова — который мои политические убеждения совершенно не разделяет. У него либеральные взгляды. Он некоторое время был сторонником Навального. Про Пригожина – Ваше мнение о Евгении Пригожине? У вас с ним был серьёзный конфликт. – Лично не знал его. Не знаю, бывал ли он лично в 14 году в ДНР. Никакой радости не почувствовал, когда Пригожин погиб, хотя, признаться, не было особого сожаления. По-прежнему считаю, что устранение Повара и его соратников вряд ли было санкционировано непосредственно верховной действующей властью. Конфликт начался с событий в 2016 году в районе Хишам в Сирии. Тогда авиация США безответно уничтожила несколько сотен русских солдат. Под Хишамом был тяжело ранен мой бывший командир по отряду в Боснии. Всегда считал, что русская кровь должна проливаться исключительно за Россию, за интересы русского народа, а не за шкурные делишки россиянских олигархов и политических авантюристов. Потому моё отношение к Пригожину сугубо отрицательное. Я считаю, что за такие особо тяжкие преступления, как мятеж, особенно в военное время, наказывать, безусловно, нужно сурово. Но только по суду. Даже после «амнистии» Пригожин представлял огромную опасность для России во главе своего незаконного ЧВК «Вагнер». Тем не менее никто не привлечён к ответственности за устранение Пригожина. Президент озвучил версию самопроизвольной гибели — в эту версию я не верю. Продолжение