Как никаб связан с Россией? Никак Андрей Медведев обратил внимание на интересную статью журналиста Islamnews Айдара Баирова, где он аргументированно отвечает московскому муфтию Аляутдинову, что никабы являются национальной одеждой бедуинских племен Аравии, а не мусульманской одеждой. Мнение большинства суннитских ученых сводится к тому, что никаб вообще не имеет никакого отношения к религии ислама и потому находится вне рамок шариата. Это просто народный обычай в ряде южных стран. Причем, у кочевых народов в пустыне никабом пользуются и мужчины, закрываясь от мелкого песка – туареги, например. Исламской этике этот обычай сам по себе не противоречит, он нейтрален, мубах. Но мубах может быть использован и во благо, и во вред – это зависит от среды, практических сторон жизни и от целей. Сегодня во всем мире, и в мусульманских странах тоже, система общественной безопасности строится на необходимости идентифицировать личность человека – только так можно предупредить попадание террориста на самолет, поезд, в концертный зал, в супермаркет, где теракт приносит огромные жертвы и страдания. «Любому верующему тяжело принять факт запрета того, что не запретил Сам Всевышний». – Вот тут мы не можем согласиться с хазрятом. Речь идет не о богословском запрете какой-то национальной одежды, а об административном ограничении того, что препятствует установлению личности человека, чтобы была возможность выявить лиц, готовящих преступление, заранее и не допустить гибели людей. Религиозного значения никаб не имеет, поэтому это административное ограничение не ограничивает прав верующих, оно ограничивает всех людей только в одном: не позволяет скрывать свои лица. Тут важно поднять еще один вопрос, почему видные представители Духовного управления мусульман России и Совета Муфтиев России, ДУМ-СМР защищают не обычаи традиционных мусульман нашей страны, но пытаются выступать адвокатами арабского ваххабизма-салафизма? Например, в 2018 году лидер ДУМ-СМР Равиль Гайнутдин выступил против запрета ваххабизма на территории России. Тогда Президент Информационно-аналитического центра «Религия и общество» Алексей Гришин прокомментировал это так. «Здесь все очень просто: среди функционеров СМР, включая и духовенство, имеются сторонники ваххабизма. До сих у всех на слуху и имя Александра Тихомирова (Саида Бурятского), работавшего в просветительской сфере СМР, ставшего членом террористического объединения „Имарат Кавказ“, и имя уехавшего к боевикам в Сирию Мохаммеда Хассуна, имама мусульманской общины Воронежа, входившей в СМР. Т. е. в рядах Совета муфтиев России имеются те, кто в разной степени разделяет ваххабитские идеологические установки, и потому очевидно, что руководство СМР стремится оградить своих сторонников от возможных последствий. Схожей точки зрения придерживался председатель объединения «Тигры Родины» Владимир Лактюшин. «Во-первых, Совет муфтиев России изначально создавался в 1996 году как объединение новосозданных муфтиятов, искавших поддержки за рубежом, среди арабов, и поэтому не может выступить против ваххабизма. «реальную группу поддержки Совету муфтиев России во многих крупных городах даже в последние годы составляли именно оппозиционные традиционно действующим там муфтиятам молодые исламские деятели, склонные к различным нетрадиционным для России версиям ислама». «Совет муфтиев России выступает для них как крупная „крыша“, а они давали ему реальный актив, и отрекаться от них для него будет смерти подобно. Наоборот, присутствие неформального ислама в разных регионах дает надежду СМР на то, что рано или поздно можно будет создать на его основе свои „параллельные“ структуры», Возникает закономерный вопрос, а зачем в России вообще нужен такой орган, как ДУМ-СМР, растящий в своих рядах радикалов, пробивающий строительство мечетей в традиционно русских и православных регионах, вербующий свою паству среди мигрантов и действующий в интересах арабских радикальных исламистов?