“Мы сожгли его на железном блюдце”. Так заявили мои тюремщики, когда мы судились из-за письма, которое мне не доставили. Это, собственно, было единственное письмо, официально уничтоженное цензурой за почти полтора года. “Сожгли на железном блюдце” стало локальном мемом. А с письмами, которые не нравились администрации, поступали проще. Они просто “пропадали”. Но выборы все ближе. И один кремлевский дедушка переживает, что кто-то будет смущать народ разговорами о том, что никаких 80% у него и близко нет. Поэтому в дополнение к арестам адвокатов новости такие. Торжественная делегация пришла ко мне в ШИЗО составлять “акт” о том, что 15 входящих и исходящих писем изъяты тюремной цензурой. По причине того, что во всех этих письмах говорится о подготовке к совершению преступлений. Среди них, например, письмо Юле с письмом Захару внутри. Верно говорят, вундеркинды пошли: 15 лет, другой в его годы на велике бы катался, а этот уже преступления готовит. Письмо главреду «Медиазоны» Смирнову - с ним мы обсуждали книги и историю. Весьма преступно. Письмо Илье Красильщику - с ним у нас философствующая шизофрения - переписка о новой эмиграции, нацвопросе и политике. Подозрительно. Добрый человек, закончивший физтех, терпеливо пытается объяснить мне физику радаров, ПВО, дронов и прочих приспособлений современной войны. Изъято. Ну, то есть, грубо говоря, раньше это называлось "20 лет без права переписки", а сейчас у меня 20 лет письма без ограничений, но цензура сжигает их на железном блюдце. А вывод один: в горячее железное блюдце превращается сиденье трона в подземном бункере в Ново-Огарево. Хозяин трона подпрыгивает и требует, чтобы все молчали. Надеется, что от этого станет попрохладней. Но мы молчать не будем. Молчать нельзя 😉